Товарищ

        Он был сыном простого рабочего,
	И повесть о нем очень короткая.
	Только и было в нем, что волосы как ночь
	Да глаза голубые, кроткие.
	
	Отец его с утра до вечера
	Гнул спину, чтоб прокормить крошку;
	Но ему делать было нечего,
	И были у него товарищи: Христос да кошка.
	
	Кошка была старая, глухая,
	Ни мышей, ни мух не слышала,
	А Христос сидел на руках у матери
	И смотрел с иконы на голубей под крышею.
	
	Жил Мартин, и никто о нем не ведал.
	Грустно стучали дни, словно дождь по железу.
	И только иногда за скудным обедом
	Учил его отец распевать марсельезу.
	
	"Вырастешь, - говорил он, - поймешь...
	Разгадаешь, отчего мы так нищи!"
	И глухо дрожал его щербатый нож
	Над черствой горбушкой насущной пищи.
	
	       Но вот под тесовым
	Окном -
	       Два ветра взмахнули
	Крылом;
	
	       То с вешнею полымью
	Вод
	       Взметнулся российский
	Народ...
	
	Ревут валы,
	Поет гроза!
	Из синей мглы
	Горят глаза.
	
	За взмахом взмах,
	Над трупом труп;
	Ломает страх
	Свой крепкий зуб.
	
	Все взлет и взлет,
	Все крик и крик!
	В бездонный рот
	Бежит родник...
	
	И вот кому-то пробил
	Последний, грустный час..
	Но верьте, он не сробел
	Пред силой вражьих глаз!
	
	Душа его, как прежде,
	Бесстрашна и крепка,
	И тянется к надежде
	Бескровная рука.
	
	Он незадаром прожил,
	Недаром мял цветы;
	Но не на вас похожи
	Угасшие мечты...
	
	Нечаянно, негаданно
	С родимого крыльца
	Донесся до Мартина
	Последний крик отца.
	
	С потухшими глазами,
	С пугливой синью губ,
	Упал он на колени,
	Обняв холодный труп.
	
	Но вот приподнял брови,
	Протер рукой глаза,
	Вбежал обратно в хату
	И стал под образа.
	
	"Исус, Исус, ты слышишь?
	Ты видишь?  Я один.
	Тебя зовет и кличет
	Товарищ твой Мартин!
	
	Отец лежит убитый,
	Но он не пал, как трус.
	Я слышу, он зовет нас,
	О верный мой Исус.
	
	Зовет он нас на помощь,
	Где бьется русский люд,
	Велит стоять за волю,
	За равенство и труд!.."
	
	И, ласково приемля
	Речей невинных звук,
	Сошел Исус на землю
	С неколебимых рук.
	
	Идут ручка с рукою,
	А ночь черна, черна!..
	И пыжится бедою
	Седая тишина.
	
	Мечты цветут надеждой
	Про вечный, вольный рок.
	Обоим нежит вежды
	Февральский ветерок.
	
	Но вдруг огни сверкнули...
	Залаял медный груз.
	И пал, сраженный пулей,
	Младенец Иисус.
	
	    Слушайте:
	Больше нет воскресенья!
	Тело его предали погребенью
	    Он лежит
	На Марсовом
	    Поле.
	
	А там, где осталась мать,
	Где ему не бывать
	    Боле,
	Сидит у окошка
	Старая кошка,
	    Ловит лапой луну...
	
	Ползает Мартин по полу:
	"Соколы вы мои, соколы,
	    В плену вы,
	    В плену!"
	Голос его все глуше, глуше,
	Кто-то давит его, кто-то душит,
	    Палит огнем.
	
	Но спокойно звенит
	    За окном,
	То погаснув, то вспыхнув
	    Снова,
	Железное
	    Слово:
	"Рре-эс-пуу-ублика!"
	
	Март 1917
	Петроград 

1 2